Они «не дождались помощи». 22 года назад затонула подлодка «Курск»
22 года назад, 12 августа 2000 года, произошла самая страшная катастрофа в истории российского подводного флота – в Баренцевом море погибла атомная подводная лодка К-141 «Курск». По главной версии, на крейсере взорвалась торпеда, однако почему это произошло – до сих пор неизвестно. Нет ответов и на другие важные вопросы
Сколько времени оставались в живых моряки, запертые в девятом отсеке подлодки, и можно ли было их спасти?
«12.08.2000 г. 15.25 Здесь темно писать, но на ощупь попробую! Шансов похоже нет, % 10-20. Будем надеяться, что хоть кто-нибудь прочитает. Здесь список л/с отсеков, которые находятся в 9-м и будут пытаться выйти. Всем привет, отчаиваться не надо! Колесников».
Это одна из четырех записок, обнаруженных у погибших на «Курске». Они документально подтвердили страшные догадки: после серии взрывов, уложивших подлодку на грунт, 23 уцелевших моряка собрались в девятом кормовом отсеке и до конца боролись за жизнь, как их учили с первых дней службы.
Они надеялись на спасение, но оно так и не пришло. Эта трагедия шокировала страну.
Итак, в четверг, 10 августа 2000 года, «Курск» вышел из губы Западная Лица в район учений. На борту были не только члены экипажа, но и офицеры штаба дивизии, а также военпред и инженер с завода «Дагдизель». Всего 118 человек.
Крейсер загрузили штатным вооружением: 24 ракеты «Гранит», две из которых были практические (то есть учебные, без боевой части), 20 боевых и одна практическая торпеда калибра 533 миллиметра, а также две боевые и одна практическая торпеда калибра 650 миллиметров.
«Ядерного оружия и ракетоторпед ВА-111 "Шквал" на борту не было», – уверен руководитель и сооснователь клуба моряков-подводников в Санкт-Петербурге, капитан I ранга Игорь Курдин.
11 августа в полдень «Курск» успешно выполнил стрельбу практической ракетой «Гранит», ушел на глубину и направился в район, где планировались торпедные стрельбы. На переходе командир подлодки капитан I ранга Геннадий Лячин держал связь с командным пунктом Северного флота (КП СФ), докладывая обо всех своих действиях.
В шесть утра 12 августа лодка заняла назначенный район, куда в роли «противника» должен был прийти отряд российских боевых кораблей во главе с флагманом – тяжелым атомным ракетным крейсером «Петр Великий».
В 08:35 «Курск» наносит условный удар полным боекомплектом ракет по этим кораблям. В 08:51 командир Лячин доложил об этом на КП СФ, а также о готовности к торпедным стрельбам. Это было его последнее донесение.
В 11:09 гидроакустики «Петра Великого» наблюдали работу гидролокатора подлодки, которая готовилась к торпедной атаке. В 11:30 они зафиксировали другой звук – предположительно, подводный взрыв, затем по корпусу флагмана пришелся мощный гидродинамический удар. Однако командование не придало этому значения.
Гидродинамический удар потряс и корпус подводного крейсера стратегического назначения К-18 «Карелия», который готовился к запуску баллистической ракеты Р-29РМ по учебной цели на Камчатке. Командир этой подлодки доложил на КП флота об инциденте и продолжил выполнение боевых задач. Как оказалось, «Карелия» находилась в 80 километрах от места взрыва «Курска».
Но взрывы почувствовали и намного дальше. Норвежская сейсмическая станция ARCES, которая находилась в 470 километрах от места происшествия, зафиксировала два толчка. Источник первого, мощностью до 200 килограммов в тротиловом эквиваленте, был на глубине 40 метров, а мощность второго – на глубине 100 метров – оценили в 5 тонн тротила.
В 14:12 корабли, выступавшие в роли учебных мишеней для «Курска», вышли из района, в котором находилась лодка, и легли в дрейф. Все ждали, что К-141 всплывет для доклада об удачной или неудачной стрельбе, но этого не произошло. В небо подняли вертолеты.
В 15:25 «Петр Великий» пытался вызвать подлодку по звукоподводной связи. В воду стали сбрасывать взрывпакеты – это был сигнал подводникам об экстренном всплытии в надводное положение.
Но «Курск» все еще не считали аварийным. Даже к 17:00, когда этого уже однозначно требовали правила ВМФ. Только в 17:20 спасательному судну «Михаил Рудницкий» определили готовность к выходу в один час. Реально же спасатели выйдут в море только через восемь часов.
В 18:00 задачу искать «Курск» получили самолет Ил-38, спасательный буксир СБ-523 и «Петр Великий».
Только в 23:30 командование Северного флота официально признало то, что уже было понятно морякам. На «Курске» произошла авария. В Москву последовал первый доклад.
Министр обороны Игорь Сергеев узнал о произошедшем в 00:30. Президент России Владимир Путин – в 7 утра 13 августа.
Взрыв
По данным следствия, 12 августа в 11 часов 28 минут и 26,5 секунды в первом отсеке атомного подводного ракетоносного крейсера К-141 «Курск» взорвалась практическая торпеда калибра 650 миллиметров, которую приготовили к учебной стрельбе и загрузили в торпедный аппарат №4.
Трое находившихся там моряков погибли мгновенно. Через пробоину в отсек под огромным давлением хлынула вода, и крейсер, который двигался на глубине 18 метров со скоростью 6 узлов (11,1 километра в час), пошел ко дну под углом 30 градусов. 154-метровая лодка врезалась в грунт и пропахала его носом, после чего замерла в почти горизонтальном положении.
«Переборочная дверь во второй отсек, где расположен главный командный пост подводной лодки, была задраена, как и все переборки других отсеков, но переборочные захлопки системы вентиляции были открыты», – рассказал «Ленте.ру» подводник Курдин. Через эти захлопки прошел мощный пневмоудар, который если не убил, то вывел из строя всех, кто находился на главном командном посту. Некому было провести аварийное продувание цистерн главного балласта, чтобы поднять лодку на поверхность.
Через 35 секунд после остановки на грунте произошел второй взрыв, в 25 раз более мощный, чем первый, – сдетонировали около десяти боевых торпед. Этот взрыв мгновенно погубил всех, кто находился во втором и третьем отсеках, – две массивные межотсечные переборки сорвались с места и прошлись по ним, как пресс.
Примерно через десять минут погибли и те, кто находился в четвертом, пятом и пятом-бис отсеках.
«И тогда капитан-лейтенант Рашид Аряпов, командир шестого реакторного отсека, намертво задраивает переборку между шестым и соседним отсеками, пятым-бис», – описывает последовательность случившегося Курдин.
Выжившие члены экипажа собрались в девятом кормовом отсеке, ставшем их убежищем. Именно там был оборудован специальный аварийно-спасательный шлюз для эвакуации. С собой они взяли гидрокомбинезоны, водолазное белье, все дыхательные аппараты ИДА-59М, а также банки В-64 с пластинами для регенерации воздуха. Командование принял капитан-лейтенант Колесников.
«Судмедэксперты мне говорили, что паники не было: там по биохимии устанавливается состояние человека, и они до конца боролись за жизнь так, как их этому учили», – рассказывает опытный подводник Алексей Расшивалов. Во время гибели «Курска» он был полковником медслужбы на Северном флоте, а теперь на пенсии, руководит музеем в питерской школе №134, которая носит имя старпома «Курска» Сергея Дудко, хотя старпом никогда там не учился.
Запасов кислорода, воды и пищи им должно было хватить на 8-10 суток, но судмедэксперты, проводившие вскрытие тел, пришли к выводу, что узники девятого отсека прожили не больше четырех с половиной – максимум восемь часов после взрывов. Впрочем, этому верят не все.
«Мне такая версия не кажется убедительной, поскольку с ней не согласны другие авторитетные специалисты, – размышляет Игорь Курдин. – Анализируя информацию, в том числе и о стуках из девятого отсека, скорее следует считать, что подводники в нем оставались живыми как минимум до 4:00 13 августа»
Таким образом, по его версии, подводники были живы 16,5 часа и могли продержаться еще дольше. Запас пищи и воды был почти не израсходован – выпили примерно по 0,7 литра на человека. Все указывает на то, что произошло что-то еще.
Фото: Крамола
Какие еще существовали версии гибели «Курска»?
Всего было 18 версий того, что стало причиной катастрофы (вплоть до взрыва мины времен Второй мировой и атаки внедренного террориста-смертника). Две наиболее известные – торпедирование американской атомной подводной лодкой (ее придерживаются многие родственники погибших членов экипажа) и нештатная ситуация в первом торпедном отсеке, связанная с дефектом торпеды или неверными действиями экипажа.
Столкновение с другой подлодкой в первое время рассматривалось как наиболее вероятное объяснение произошедшего, так как на «Петре Великом» были зафиксированы две большие аномалии на дне Баренцева моря в районе взрыва. Кроме того, в районе учений действительно находились три иностранные подлодки – американские «Мемфис» и «Толедо», а также английская «Сплендид».
Игорь Курдин в беседе с «Лентой.ру» отметил, что в годы холодной войны было несколько десятков подобных происшествий и практически никогда они не приводили к столь тяжелым последствиям. По его мнению, взрыв мощностью 5 тонн, произошедший на «Курске» 12 августа, неминуемо стал бы смертельным и для второй лодки, если бы она находилась рядом.
Впрочем, есть интересные свидетельства начальника штаба Северного флота Михаила Моцака, представленные в 2013 году: «Когда мы начали заниматься возможным поиском второй подводной лодки, в 30 милях (это было уже через два дня) от подводной лодки "Курск" мы обнаружили всплывающие масляные пятна, которые наблюдались с самолета. А когда, рассчитав примерную скорость хода второй подводной лодки, мы послали противолодочные самолеты на перехват в Норвежское море, на барьере буев обнаружили следующую на предельно малой скорости подводную лодку… Делались анализы краски с борта "Курска" после того, как его подняли. Так вот, в этой среде в анализе этой краски была найдена неизвестная краска явно не российского производства».
В пользу «внешнего воздействия на торпеду» (то есть атаки или столкновения) высказывался и директор разработавшего ее института «Гидроприбор» Станислав Прошкин.
Многие считают странным, что за 20 лет не было опубликовано воспоминаний американских подводников об этом инциденте.
Вполне вероятной представляется и версия о дефекте одной конкретной торпеды. Известно, что боевые торпеды серии 65-76А из-за выявления нескольких случаев протечек окислителя в 1990-х были отправлены на завод-изготовитель в Алма-Ату для доработки и устранения неисправностей, но эту оставили как практическую.
В отчете по авторскому надзору за торпедами 65-76А отмечена проблема с недостаточным обеспечением такими простейшими деталями, как хорошие резиновые прокладки: «При проведении ремонта повторно используются уплотнительные кольца, бывшие в употреблении». Впрочем, взорвавшаяся на «Курске» торпеда была подключена к системе контроля окислителя, и никаких проблем с ней не выявлялось.
Могли ли иностранцы спасти «Курск»?
Предложения и попытки помощи иностранцев в спасении подводников «Курска» стали в 2000-м году отдельной темой.
Очевидно, что обсуждение этих вопросов на неофициальном уровне началось с первого же дня (за российскими учениями пристально следили). Однако, по словам Игоря Курдина, о первых предложениях от Англии, Норвегии и США стало известно 14 августа, когда информация об аварии на подлодке появилась в СМИ.
Британский спасательный аппарат LR-5 с экипажем перебросили из Шотландии в норвежский Тронхейм только 16 августа. На место гибели «Курска» его доставило норвежское спасательное судно Normand Pioneer 19 августа во второй половине дня. Следом прибыл Seaway Eagle с водолазами-глубоководниками.
По воспоминаниям иностранных специалистов, все решения тормозились из-за бюрократических проволочек. До сих пор неизвестно, кто именно тормозил иностранную помощь. Публично говорилось о готовности эту помощь принять.
В реальности нельзя точно сказать, что LR-5 и его экипаж, даже если бы он оказался на месте в первый день после взрыва, мог в корне изменить ситуацию.
С одной стороны, этот аппарат был старше и по техническим характеристикам заметно хуже отечественных АС-34 и АС-36, способных погружаться на вдвое большую глубину и принимать на борт 20, а не 15 подводников. С другой стороны, у АС-34 были просроченные аккумуляторные батареи, которые садились слишком быстро, а у АС-36 – самого нового спасательного аппарата – обнаружились проблемы с герметизацией на глубине.
«Вопрос в том, почему у Военно-морского флота не было водолазов, – сказал в интервью РТР президент России Владимир Путин. – Кроме того, без батискафов, даже с использованием водолазов, спасти людей невозможно».
Владимир Путин на встрече с родственниками погибших в Видяево. 22 августа 2000 года. Фото с сайта kremlin.ru
Другими словами, единственным способом спасти моряков было добиться стыковки спасательного аппарата с подлодкой, а это так и не удалось.
17 августа АС-34 управлял капитан III ранга Андрей Шолохов. Он специально ради участия в этой операции прибыл из Санкт-Петербурга через клуб подводников – как человек, имеющий десятилетний опыт управления аппаратом. Он сделал шесть попыток стыковки, даже добился первоначального захвата, но окончательный «присос» так и не произошел. Единственным объяснением этого была деформация подлодки.
20 августа на корпус «Курска» ступили норвежские водолазы, но им не удалось вскрыть верхнюю крышку аварийно-спасательного люка. Потребовалось изготовить специальный инструмент. Работы продолжились 21 августа.
Проникнув в шлюзовый отсек, норвежцы убедились, что он уже заполнен водой, а значит, нет никакого смысла пробовать пристыковать LR-5. Водолазы открыли нижний люк и убедились, что девятый и другие отсеки подлодки затоплены.
На пределе
«Морячим потихоньку, только от этих морей уже тошно. Не успел прийти из морей со старым экипажем (150 эк.), к которому привык и знаешь всех в лицо и по имени, как перевели на другой экипаж (141 эк. или куряне)… 20 июля пришли в Западную Лицу… До 26 июля возились с ракетами, загружать и выгружать несложно, только вот всякая ерунда получалась, когда проверяли ракеты (боевой режим для проверки борта ракет, то ракета неисправна, то комплекс сломался или опять какая-нибудь залипуха. Вот и копались до 4 часов утра, спать, а в 7.00 подъем, завтрак, в 9.00 подъем Андреевского флага и Атас — и опять работа целый день с перерывом на обед и ужин и до 4 утра. Вот так целые дни напролет. Доходило до того, что с закрытыми глазами включали комплекс, нажимали кучу кнопок и тумблеров, садились в кресло, ноги на приборы (выше головы) и с закрытыми глазами сидели, ждали и молили бога, чтобы все прошло нормально. И наконец все проходит нормально, остается нажать кнопку "Залп", чтобы проверить, отойдет ли борт-разъем. И когда все проходит замечательно, бегаем по посту, как малые дети, и кричим "ура", а в это время весь экипаж спит…»
Такое письмо отправил семье за пять дней до гибели, 7 августа 2000 года, инженер группы управления ракетной боевой части на «Курске» старший лейтенант Андрей Панарин.
Капитан I ранга Игорь Курдин отметил, что флот был в очень непростой ситуации. Провести учения, как того требовали нормативные документы ВМФ, было невозможно. «Документы были старые, исходили из условий и возможностей флота, существовавших в разгар холодной войны, когда было достаточно средств и топлива», – рассуждает он.
В результате была придумана трехдневная комплексная боевая подготовка в Баренцевом море с 10 по 13 августа. В ней было задействовано 6 подводных лодок и 9 надводных кораблей, а также 22 самолета, 11 вертолетов, 9 вспомогательных судов и 10 береговых частей.
На чем-то флоту приходилось экономить. Вот что становится видно, если изучить план поисково-спасательного обеспечения и то, как в реальности пытались спасать экипаж «Курска».
Кораблем оказания первичной помощи организаторы боеподготовки назначили ракетный крейсер «Маршал Устинов», который, по данным Курдина, в операции по поиску и спасению утонувшей подлодки вовсе не участвовал.
Самый новый поисково-спасательный аппарат АС-36 «Бестер», поисковый АС-15 «Кашалот» в спасательный отряд флота включены не были.
Командир спасательного судна «Михаил Рудницкий» Юрий Костин на допросе пояснил, что знал о планируемых на август учениях, но о конкретных сроках не знал.
«Планом учений не были определены руководители спасательных работ по видам аварий, дежурные барокамеры флота и автотранспорт для обеспечения поисково-спасательных работ», – добавляет Курдин.
Наконец, аварийный буй «Курска», который должен был отстрелиться в автоматическом режиме, всплыть, а затем передавать информацию о точных координатах и характере повреждений лодки, нашли на штатном месте – он не сработал. На лодке просто отсутствовал ключ пуска этого буя, который вставляется перед каждым выходом в море.
Зато на стрельбах во время тех экспериментальных августовских учений решили не экономить. «Курск» должен был стрелять предпоследним, при этом, по словам Владимира Гундарова, кому-то очень хотелось доложить в Москву о том, что экипаж Лячина выполнил сразу два сложнейших упражнения.
Но «Курск» между тем не стрелял торпедами последние два года. Входивший в комиссию по расследованию причин гибели подлодки адмирал Валерий Рязанцев и вовсе заявил о реальной небоеготовности крейсера.
Улица Некрасова
В поселке Тим Курской области есть улица Некрасова. Она названа в честь родившегося и выросшего здесь, но так и не вернувшегося домой с «Курска» матроса Алексея Некрасова. Мать матроса Надежда Петровна узнала о беде на подлодке, когда вернулась домой с работы.
«Следили за новостями. Передавали, что подводникам подают кислород, а муж сказал: "Какую ахинею несут! Какой кислород? Такая лодка вообще не может лечь на грунт, если не случилось что-то совсем серьезное"», – вспоминает Надежда. Муж говорил ей, что пока на комингс-площадку для стыковки спасательного аппарата не ступит нога водолаза, никого спасти не смогут.
«Они стучали не одни сутки. Еще в понедельник, 14 августа. И мой мальчик там тоже был, в девятом отсеке, а потом прокуратура списала эти шумы на технические», – говорит Некрасова. Она помнит, как ездила к адвокату Борису Кузнецову, представлявшему интересы родственников экипажа, знакомилась с материалами дела. Там она прочла заключение международной группы специалистов: «Среди них были люди с нобелевскими премиями. Они однозначно сказали, что это живые люди стучали».
Некрасовы поехали в Видяево. Надежда Петровна участвовала во встрече с Владимиром Путиным и задала ему вопрос, почему не была вовремя принята помощь иностранных государств.
«Путин мне ответил, что ему сказали, что все средства для спасения имеются, – говорит мать погибшего Алексея Некрасова. – А потом спасать было некого. Наши ребята не дождались помощи».
Она вспоминает, что семьи моряков отправили на борт работавшего в Баренцевом море спасательного судна «Михаил Рудницкий» своего доверенного представителя. Это был флотский офицер.
«Не помню его фамилию, – говорит Надежда Петровна. – Он нам тогда сказал, когда вернулся, что дал подписку о неразглашении на 25 лет».
Расследование уголовного дела было завершено 22 июля 2002 года.
«Лиц, виновных в катастрофе АПРК "Курск", сопряженной с гибелью ста восемнадцати человек, находившихся на борту крейсера, нет», – написано в постановлении старшего следователя по особо важным делам Главной военной прокуратуры Артура Егиева.
Время было выбрано крайне неудачно – канун Дня ВМФ (29 июля). На праздновании все только и обсуждали эту новость. Родственники погибших узнали о прекращении дела из СМИ. Никто не посчитал нужным встретиться с ними и объяснить, почему виновных больше искать не собираются.
Подготовлено по материалам Lenta.ru
Источник
www.km.ru
13.08.2022
Источник: www.km.ru